Как создатели сериала «Игра в кальмара» превратили социальную сатиру в главное шоу десятилетия. Осторожно: текст содержит спойлеры к предыдущим сезонам шоу
Экшен, массовые убийства, беспощадное классовое неравенство, деньги – и снова деньги. Кажется, сериал «Игра в кальмара» собрал все, за что мы ценим хорошие южнокорейские триллеры. К этому добавьте масштаб Netflix, известных актеров и формат детских игр, где цена ошибки – смерть. В итоге – одно из самых популярных шоу десятилетия. Первый сезон всего за месяц набрал полтора миллиарда часов просмотров. Спустя три года, в 2024 году, второй сезон «Игры в кальмара» затмил все громкие релизы Netflix: «Бриджертоны», «Очень странные дела» и даже «Уэнздей». Уже завтра выходит финальный сезон «Игры в кальмара».
Рассказываем, как и почему авторская история режиссера и сценариста Хван Дон Хёка о борьбе за выживание стала мировым феноменом? Чем сериал обогатил жанр антиутопии и чего ждать от нового сезона?
Капитализм Южной Кореи
«Я хотел создать историю-притчу о современном капиталистическом обществе – такую, которая отражала бы ту экстремальную конкуренцию, которую мы все переживаем», – объяснял Хван Дон Хёк. Он придумал идею еще в 2008 году, на пике Великой рецессии. Но реализовать проект удалось только в 2019 году, когда Netflix начал активно поддерживать сериалы не на английском языке.
Несмотря на десятилетнее ожидание, «Игра в кальмара» оказалась актуальной и сегодня. Как и любая сильная притча, она устояла перед временем. Южная Корея остается ярким примером капиталистической веры в элитарность и культ продуктивности. Здесь антиутопия – не вымысел, а реальность. В «Голодных играх» и «Бегущем по лезвию» антиутопия где-то в далеком фантастическом будущем. Трагедия же «Игры в кальмара» пугающе правдоподобна, особенно в реалиях Южной Кореи.
Передовая медицина, урбанизация, успехи в электронике, автомобилях и индустрии развлечений – Южную Корею часто называют примером успешной экспортной экономики. Лишенная «нефтяной подушки», она сделала ставку на высокие технологии и инновации. Однако за впечатляющими достижениями скрываются и тревожные цифры: одни из самых высоких показателей самоубийств в мире, растущая долговая нагрузка, исчезновение среднего класса. Эту реальность и отражает «Игра в кальмара».
Бурлящий Сеул здесь разделен по вертикали: привилегированные и успешные живут в стеклянных небоскребах, остальные – перебиваются низкооплачиваемыми подработками и ютятся в тесных подвалах. Вспоминаем квартиру семьи Ким из «Паразитов».
В сериале поднимается и тема неоколониализма в глобализированном мире. В играх участвуют только представители рабочего класса – из Кореи и других стран Азии. А наблюдают за ними спонсоры: карикатурные белые мужчины в масках и с утрированными акцентами. Они сидят в отдельной комнате, где женщин используют как «живую мебель».
Игра с жанром и символикой
Такая «вертикаль» прослеживается повсюду. Особенно искусно в сет-дизайне, это заслуга художественного директора Чхэ Ген Сон. Пространство, где находятся участники, напоминает муравейник: кровати расставлены ярусами, одна над другой. Камера часто показывает, как игроки поднимают взгляд вверх – туда, где под потолком висит огромная прозрачная копилка в виде свиньи. Она наполняется деньгами после каждой смерти. Это и есть местное «солнце» – символ желания, власти и жизни.
«Солнце» создает иллюзию: будто стоит лишь постараться, раскрыть свои сильные стороны, и путь наверх станет возможным. Кто-то пытается сделать это с помощью расчетливости, как бывший отличник Чхве Сан У, друг Ги Хуна. Кто-то за счет грубой силы, как бандиты из первого сезона. Кто-то благодаря харизме и дару убеждения, как шаманка из второго. Но в этой системе все решает только слепая удача. Остается вопрос: можно ли вообще назвать муравья победителем?
Лабиринты, по которым участники передвигаются между играми, напоминают картину нидерландского сюрреалиста Маурица Эшера – «Относительность». Бесконечные лестницы и невозможные переходы, как на гравюре Эшера, становятся символом абсурдного социального лифта. Герои пытаются подняться вверх, к свободе, но этот выход – лишь иллюзия. Вертикаль пути – это ловушка, встроенная в саму систему. Правила задают те, кто уже наверху, а борьба лишь повторяется по кругу. Возможно, поэтому сцена восстания игроков во втором сезоне происходит именно здесь.
Принцип вертикали прослеживается и в самих играх. В испытаниях с перетягиванием каната или на стеклянных мостах – проигравшие падают вниз, а выжившие поднимаются выше. В игре «Красный свет, зеленый свет» гигантская кукла Ён Хи возвышается над участниками, словно божество. В третьем сезоне к ней присоединится новый персонаж – Чуль Су. Вместе они будут крутить огромную скакалку над узкими рельсами. Игрокам придется перепрыгивать через веревку, чтобы не сорваться в бездну.
Сериал наполнен удачными культурными референсами. Режиссер активно заимствует идеи из популярной культуры. Жестокая концепция игр на выбывание взята из книги «Королевская битва». Только здесь вместо школьников – доведенные до отчаяния взрослые, которых контролируют жадные богачи, как в аниме «Кайдзи». Простые игры с психологическими ловушками, как в аниме «Игра лжецов», позволяют лучше раскрыть персонажей. В «Игре в кальмара» есть и отсылка к «Матрице». Противопоставление синего и красного становится символом ложного выбора – между спокойным неведением и жестокой правдой. Вспомните синие и красные ттакчи – конверты, которые рекрутер предлагал будущим игрокам в первых сериях. То же самое видно и в форме игроков. «Синие кружки» – те, кто поверил в возможность спасения, «красные кресты» – те, кто решил продолжить игру и стал ее проводником.
Все звезды Кореи
Только по-настоящему искушенный в «корейской волне» зритель сможет по достоинству оценить, насколько звездный актерский состав собрался в проекте. Первый сезон вернул популярность Ли Джон Джэ и стал ярким дебютом для Чон Хо Ён. Классический герой мелодрам Гон Ю появился в роли рекрутера, а Ли Бен Хон в образе загадочного Фронтмена.
После оглушительного успеха первого сезона казалось, что на кастинг второго пришли все самые знаменитые актеры Южной Кореи. В итоге в проект попали T.O.P из Big Bang, а также восходящие звезды дорам Пак Сон Хун и Пак Гю Ён. Пак Сон Хун, прославившийся благодаря роли в The Glory, на этот раз сыграл женщину. Персонаж Пак Гю Ён, Охранник 011, напоминает героиню Чон Хо Ён – хладнокровную и смекалистую северокорейскую беженку. Особенно запомнился дебют к-поп-айдола Чо Юри. На сцене она милая и кокетливая, а в сериале харизматичная и с твердым характером.
Во втором сезоне «Игры в кальмара» актерский состав полностью обновился. Многие критиковали продакшн за большое количество новых персонажей, что мешало следить за сюжетом и отвлекало от историй героев. Возможно, это неизбежный недостаток жанра «игр на выживание». Однако третий сезон обещает уделить больше внимания тем, чьи истории не были раскрыты.
Третий сезон
В финале второго сезона игра неожиданно прерывается. Под руководством Ги Хуна участники захватывают оружие и поднимают мятеж против системы, но терпят поражение. Третий сезон начинается сразу после этих событий. Сломленный предательством и гибелью друзей, Ги Хун снова вступает в игру, чтобы уничтожить систему изнутри. Тем временем Фронтмен уже готовит ответный удар. Их противостояние становится движущей силой сюжета. Именно эта борьба определит победителя – между добром и злом, слабыми и сильными, бедными и богатыми, живыми людьми и безликой машиной системы. Но есть ли вообще надежда на счастливый финал?
По словам создателя, Хван Дон Хёка, – да. «Даже когда кажется, что участники полностью утонули в отчаянии, страхе и боли, всегда находятся те, кто не теряет человечность. Я хочу нести надежду», – говорит он.
Возможно, мы и бессильны перед системой, но никто не может запретить нам бескомпромиссно ругать ее вместе.