Распад и разложение: дебютная коллекция Гленна Мартенса для Maison Margiela

Показ прошел в символичном для дома Margiela месте – Centquatre-Paris, культурном центре в 19-м округе Парижа, где в 2008 году Мартин Маржела провел свое прощальное шоу. Пространство было отделано состаренным папье-маше – обрывками, напоминающими старые обои или газетные страницы. Атмосфера, как у забытых вещей, у которых началась вторая жизнь.

Artisanal для Мартенса – не пустой звук. В шоу-нотах сразу было указано, что использовались исключительно переработанные материалы: подкладочные ткани, винтажные кожаные куртки, старая бижутерия. Из последней, например, было собрано цельное платье. В коллекции мелькала и джинса, знаковая для Мартенса ткань, но ее почти не узнать под принтом trompe l’oeil, имитирующим птичьи перья.

Одними из главных визуальных мотивов стали средневековая архитектура и атмосфера Фландрии и Нидерландов, откуда родом Маржела и Мартенс. Принты с цветами и дичью напоминают голландские натюрморты XVII века, а тюль поверх деталей создает эффект объема – крылья птиц кажутся живыми. От Джона Гальяно, с его театральным взглядом на моду и любовью к историческим силуэтам, коллекции досталась выразительная драматургия. В том числе корсеты, стягивающие талию моделей до предела.

Однако пластик, особенно в первых нескольких образах, вызывает сомнения. В 2025 году такой материал в haute couture смотрится, мягко говоря, спорно. Пластиковое платье, вдохновленное коллекцией 1992 года, возможно, и было авангардом тогда, но сегодня только невольно поднимается правая бровь. Выглядит дешево и, скорее всего, пожелтеет, как и весь пластик из 1990-х.

В целом коллекция выглядит тревожно и хаотично. Анонимность, усиленная масками, сыграла двойственную роль: вместо того чтобы «сфокусировать взгляд на одежде», как задумывал Маржела, она вызывает беспокойство. Фактуры «распада и разложения» с облупленными поверхностями, потертыми тканями и следами времени лишь усиливают общее ощущение тревожности. Мартенс напомнил безумного ученого в белом халате – своего рода Франкенштейна, собравшего монстра из фрагментов прошлого. Возможно, это и было целью, ведь авангард – это провокация.

Итог: четыре таби из пяти – за глубокую работу с архивом, внимание к искусству ремесла и попытку говорить на языке Маржелы, не становясь его эхом.